P.S - биография писалась для гамбита мною год назад, можете проверить на уникальность нигде и никогда не найдете. приятно чтения, кто собрался все это читать!! оформление кал, это из за того, что форумы серверов разнятся, но читать вроде как глазу приятно Ночь. Красный на светофоре уныло сменяет зеленый, отражаясь на лужах и витринах круглосуточных магазинов. И оттуда, где ранее был другой цвет, сейчас на пустую улицу смотрело мрачное веко - оно затягивало, манило своей чернотой. Но вот опять меняется свет, и там, где ранее был чёрный, загорается блеклый зелёный - можно ехать… Но ехать некому. Ночь. Свинцовые облака скрывают неполную луну, лишая света крыши грустных, искривлённых домов. В одном из окон трёхэтажного комунального гиганта горит свет. Тень падает на полупрозрачную ткань, слабо скрывающую то, что происходит в квартире, изгибается и является в мужской кулак, занесшийся над тенью поменьше, оттуда же слышны крики: это местный пьяница опять избивает свою жену. Характерный глухой удар. Крик. Тихий плач. Ночь. Бездомная собака срывает лай в сторону катящейся тележки, одно колесо которой заменял плотный пучок изоленты. Позади её толкает низкий мужичок, глаза которого сложно было разглядеть из-за количества спутанных волос на лице. Со временем лай стихает: бездомный, прихрамывая, уходит за угол, оставив собаку в молчаливом раздумьи о том, стоило ли вообще прерывать ночную тишину. Ночь. На почерневшей от сырости лавочке сидит девушка: она наблюдает за всем, что происходит этой ночью. Слабый свет из полуразбитого фонаря падает так, что освещает её лицо - лицо аккуратное и красивое - лицо, полное боли. По бледным щекам одна за одной стекают слезы, захватывая за собой размазанную под глазами тушь. Мокрые от недавно прошедшего дождя волосы тихо колышутся на слабом ветру, предвещающем в скором времени полноценный ливень. —– Эмили! Эмили , дорогая, не бегай так быстро! Эмили, ты упадешь! – женщина средних лет с непримечательной внешностью и крупной родинкой на носу, в характерном для прислуги тёмном одеянии, задыхаясь от продолжительной погони, приговаривала вслед девочке лет десяти, специально убегающей от нее по длинной винтажной лестнице. По всему дому раздавался звонкий детский смех. Минуя последнюю ступеньку, темноволосая девочка, сверкая маленькими пятками, бегом направилась в гостинную. Её лицо зияло озорным восторгом, а на лице расплылась широкая улыбка. – Эмили, твои родители будут очень недовольны! Остановись немедленно! – не оставляя надежд кричала домработница, поспешно спускаясь по ступенькам. Этим днём в доме семьи Грантов царила суета: все готовились к чему-то таинственно важному и по-своему торжественному. Прислуга собирала личные вещи, грузчики складывали мебель, а родители, то и дело, отвлекались на очередной вопрос о том, куда лучше положить фамильные серебрянные ложки, или отходили расписываться за работу транспортной компании. Гранты собирались переезжать - эта новость охватила весь спальный район восточного Лондона. Но куда? А как же семейное поместье? Что же будет с пятью собаками Грантов? А как же юная Эмили, разве она не хочет остаться? - вопросы между соседями разлетались так же, как от шумных грузовиков, сломя голову, разлетались птицы, испугавшиеся грохота двигателей. Однако, ответить на них семейство не успевало, ведь нужно было торопиться: самолет вот-вот должен был взлетать… Семья Грантов, на первый взгляд, была одной из самых традиционных, и если не во всем Лондоне, то в Рейнхеме уж точно. Свои корни фамилия брала из клана Грант - одного из многих дворянских родов Шотландии. Однако, прежние устоявшиеся традиции не коснулись преемников - Ирвина и Эйлис - они решили воспитывать свою единственную дочь так, как и всех других детей. Эмили - это имя не было похоже на то, которое бы дали в Шотландии. Оно не похоже и на те, какими принято было бы назвать девочку в Англии. Однако, это имя скрывает в себе обе стороны инь и янь, одновременно таит искреннюю красоту и сдерживает непомерный внутренний мир. Эмили родилась в 2004 году, в День Святого Валентина, и с того момента не было бы дня, когда девочку не окружали бы вниманием и любовью. Она была окружена заботой матери и вниманием отца, а также в ее расположении находился с десяток слуг и лакеев - так было принято в старообрядной жизни коренных дворян Англии. Маленькая, с ярко-голубыми глазами, пышными темными волосами и невинно-чистым лицом с веснушками, младшая из Грантов была их ангелом. Переезд был не столь вынужденным, сколько имел свою значимость в материальном плане. Отец семейства вот-вот должен был войти в совет директоров компании своего отца - крупнейшего торгового деятеля между Штатами и Королевством - дедушки Эмили, а тот, в свою очередь, удачно “выиграл” гражданство для своих детей. Деньги решали любые вопросы, и вопрос с переездом тоже должен был решиться сегодня. После того, как вещи на первое время были собраны, семья отправилась в аэропорт. По пути девочка была неугомонной: задавала много вопросов, интересовалась всем, что видела впервые, капризничала - она понимала, что это не просто отпуск, которых на счету Эмили было несколько, иначе не вывозилась бы мебель. Для ребенка смена обстановки значила бы лишь одно - стресс - именно его и предстояло испытать. Привыкшая к школе, своему родному поместью и всей Англии, Эмили не оставляла попыток отговорить родителей, но все было решено. —– А сейчас всех попрошу подняться и поприветствовать нового члена нашего класса - Эмили Грант. Отныне она будет посещать занятия в вашей группе – процедила сквозь зубы директор средней школы Амелия Уайт, прежде чем спешно покинула аудиторию, оставив новоприбывшую наедине с учебным процессом и интересующимися взглядами учеников. На фоне других детей Эмили выглядела словно ангел - ее лицо светилось, пышные волосы, будто по чьему-то желанию, развевались на ходу, а лазурные глаза отсвечивали яркое солнце, поднявшееся из-за кленов, равномерно заполняющих школьный двор. Стесняясь, девочка приметила себе последнюю из парт: в первый из дней учебы ей не хотелось даже пытаться с кем-то заговорить, ведь живой и веселой она привыкла быть в Англии, в окружении друзей и родственников. Приготовив свои новые принадлежности, Эмили улавливала каждый шепот и каждый взгляд на себе. Она будто понимала, что выделяется на фоне своих сверстников: даже одеяние девочки бросалось в глаза, ведь представляло собой традиционную клетчатую юбку, белый сарафан и вязанный бордовый свитер с буквами “R.S” - все то, что она привыкла носить на родине. Гостье с каждой минутой становилось не по себе, ведь ее будто вырвали из прошлой жизни и поместили в галерею, где теперь на нее глазели любые желающие, с интересом и некой завистью. Урок начался. Все время, что шли занятия, Эмили провела за последней партой, печально обводя линии тетради чернилами капиллярной ручки. Порой она рисовала, а порой задумывалась, глядя в окно и представляя себя в Англии: вместо наполненного детьми всех возрастов и национальностей двора, она бы увидела своих друзей, играющих у школьного пруда, и вдали знакомые улицы, и где-то еще дальше, возможно, часовую башню… Но сейчас лишь первый день, проведенный в одиночестве. Придя в новый двухэтажный дом на западе города, девочка улыбнулась матери и пошла в свою новую комнату, где ее ждали коробки с личными вещами: рисунками, игрушками, гаджетами, письмами от родственников, открытками и еще многими разными мелочами, придающими детскому быту некий смысл. Наконец, впервые за день, девочка улыбнулась, глядя на одну из нескольких таких коробок, но после улыбка угасла и Эмили устало плюхнулась на кровать. —Жизнь в Соединенных Штатах всегда была чуть быстрее, где бы то ни было. Традиционный утренний ритуал сменялся спешным завтраком и торопливой готовкой к выходу в люди; обеденное время превращалось в краткий ланч; вечер, который мог растянуться на долгие часы, отныне превращался в “отдохнуть после работы или учебы”. С пришедшей скоростью пришло и моральное утомление, и первым его почувствовали родители Эмили. Хоть для Ирвина столь высокая должность и означала значительную трепетность к выполнению обязанностей, он за за какой-то год успел устать от жизни в Фиерро. К своему собственному удивлению, отец семейства начал подолгу задерживаться на работе, недосыпать, недоедать, меньше времени проводить с женой, на работе засматриваться на совсем новые для себя американские красоты - внешность здешних женщин… Чего не скажешь о Эйлис, так это того, что она с легкостью пережила переезд. Для нее это был еще больший стресс как для хранительницы очага: спланировать доставку всего, что пригодится в “новой жизни”, наладить отношение с соседями, обеспечить семью всем в пределах нового дома. Кроме того, женщина почти сразу нашла для себя занятие: она наконец решила исполнить свою давнюю мечту и открыть что-то личное, что приносило бы ей удовольствие. Большую часть времени мать семейства начала уделять изучению того, что пригодилось бы в предпринимательстве, меньше внимания стала уделять Эмили и мужу. Постепенно между Грантами старшими стал возникать невидимый барьер - что-то, что не давало им трепетно относиться друг к другу так же, как было в Англии; что-то, что не давало поддерживать полноценную духовную связь как межу партнерами, не говоря о половой. Новая жизнь начала создавать напряжение в семействе - небольшое и почти неощутимое, но оно означало лишь безмолвное спокойствие перед надвигающейся бурей… За год обучения в новой школе Эмили так и не смогла социализироваться: девочка так и сидела за последней партой каждый день. Поначалу дети лишь молча наблюдали за гостьей из Англии, не решаясь на новые шаги, но все не может быть вечным. “Современные дети слишком прямолинейны и жестоки” - эту фразу крутили всегда и везде, но именно после первого года “новой жизни” Эмили начала ощущать ее на себе. Поначалу это были тихие насмешки, порой палец в сторону невинной девочки, а иногда не уступленная дорога в коридоре. Но со временем всё переросло в открытые издевательства: над Эмили начали подшучивать в ее непосредственном присутствии, бросать в нее бумажками, оскорблять и толкать. Почему? Ответ всегда будет слишком затяжным и ненадежным. Возможно, своим явным внешним отличием и тихим поведением девочка вызывала потаенную зависть у всех школьников. Возможно, не найдя знакомств, Эмили заклеймила себя в “изгои”. Возможно, возможно, возможно… Каждый день для девочки становился все более тяжелым. Эмоции та начала проявлять лишь в подушку, закрываясь на весь день, стараясь стерпеть несерьезные, но очень значительные издевательства. Жизнь в Штатах наконец проявила свою обратную сторону - она начала ранить девочку изнутри. —Любовь - это пластырь - можно скрыть любой шрам. Но так же любовь - это лезвие, и ей можно сделать новые порезы. Ирвин стал пропадать по вечерам. Возможно, так на нем сказывалась усталость от безудержной работы на своей высокой должности. Он, как любой мужчина, должен прокормить свою семью, а потому ему свойственно порой задерживаться - так поначалу успокаивала себя Эйлис. Однако, не может человек работать так, что к полуночи будет возвращаться с сильным ароматом алкоголя, исходящим от себя. Это стало первым поводом для первой ссоры семьи Грантов. Эмили еще никогда не приходилось слышать, как ее родители ссорятся: всю свою тихую и радостную жизнь до переезда она прожила в семейной любви, не зная ругательских выражений и беспричинных повышений голоса. И сейчас такое накаленное общение отношение между родителями было для нее высшим стрессом, особенно после того, как в школе какой-то подросток толкнул ее и та выронила свой обед, оставив всю еду на полу школьного коридора. Напряжение сдавливало Эмили изнутри, еще один крик отца или матери и… На весь дом послышался звонкий крик. Утаив все свои недовольства, родители спешно поднялись на второй этаж и увидели, как их дочь, вся в крови, истерично плачет, лежа на осколках разбитого торшера. Впервые за всю жизнь мысли не смогли опередить эмоции… —
”14 февраля 2010 года. Англия, Лондон, Рэйнхем 30. У входа в поместье висят праздничные шары. На заднем дворе веселятся дети и разговаривают более взрослые гости. Высокий темноволосый мужчина стоит у гриля и, переворачивая мясо лопаткой, весело общается с пожилым мужчиной в дорогом праздничном наряде. Недалеко от него женщина лет тридцати успокаивает малыша одной из своих подруг. Среди всего празднества отличается одна девочка - маленькая, круглолицая, с темными, немного волнистыми волосами и ярко-голубыми глазами - виновница торжества, Эмили. Она не боялась показать своих эмоций: веселилась и радовалась этому дню каждую минуту... С детства девочка никогда не имела проблем в общении: легко общалась с каждым из гостей, подначивала других детей на шалости и веселье. И в этот день ей было так легко, а ее лицо… Оно светилось, словно у ангела… Ангела с веснушками…” Эмили уже давно привыкла к тому, что она - центр негативного внимания со стороны всех школьников. Ей уже стукнуло 15, но ничего не изменилось: были и удары по лицу, и словесные унижения, и клок выдернутых волос. Девушка уже не пыталась узнать того, почему же ее так ненавидят: она просто смирилась. Попытки решить все через директора не увенчались успехом ровно так же, как попытки поговорить с родителями - у тех были проблемы в отношениях, а потому Эмили не была принята ими во внимание. Однако, единственное удивляло девушку последние несколько лет: была та, что никогда не присоединялась к общим унижениям и издевательствам. Она училась в одной группе старшей школы вместе с Эмили, и ее звали Аделиной. Адель была одной из тех девушек, что притягивала к себе внимание всех подростков. С ней было легко общаться, она всегда была веселой и жизнерадостной. По крайней мере так ее видела Эмили со стороны. Она никогда не слышала от нее унижения, в отличие от остальных… 14 февраля 2020 года. Никто не знал, что этот день - день рождения Эмили. Девушка как обычно тихо сидела за последней партой уже нового кабинета, все так же обводя новой капиллярной ручкой линии в тетради. Однако, теперь ей было куда смотреть: она с интересом наблюдала за Аделиной, за ее поведением, лицом и глазами. Ей будто нравилось просто смотреть на человека, который среди всех не проявлял к ней агрессии, нравилось находиться с ним в одном помещении, нравилось, что добрый человек, как ей казалось, все же есть. В один момент, когда пришло время ланча, Эмили не пошла вслед за остальными, а, завороженная своим новым объектом внимания, осталась тихо сидеть в кабинете. В момент ее голову наполнила глупая мысль: она всегда помнила, что ее день рождения пересекается с днем всех влюбленных, а потому мысль заключалась в простой валентинке, которую та хотела оставить на столе Аделины. Глупость, но руки девушки сами собой сделали кривую, но очень приятную на вид открытку с надписью “Ты мне нравишься”, и вскоре та уже была на столе девушки. Эмили так и осталась сидеть одна, но в ожидании чего-то нового, кроме насмешек и унижений. Постепенно заполнив кабинет, ученики поначалу вели себя спокойно, но, узнав про валентинку на столе Адели, будто разом решили добить хрупкий разум Эмили. Гора насмешек и унижений полилась в сторону пятнадцатилетней девочки, у которой в этот день был личный праздник. Оскорбления в миг стали настолько невыносимыми, что девушка, впервые за новый год вновь пролив слезы, в спешке сбежала с занятий, не дождавшись реакции самой виновницы торжества. Только по пути из школы от очень разговорчивых детей Эмили узнала, что у той, кому она подложила несчастную валентинку, есть парень, и все об этом знают. Глупость, покончившая с праздником раз и навсегда… Придя домой вся в слезах, девочка застала вторую неприятную картину: родители вновь ссорились, и на этот раз из ссоры было понятно, что отец изменил ее матери с девушкой, работающей в той же компании. Крики были настолько громкими, а посуда билась настолько звонко, что Эмили не сразу разобрала основного слова в ссоре - развод. Словно удар грома, голова девушки наполнилась мыслями о разводе ее родителей поверх мыслей о том, что она была окончательно унижена перед всей школой из-за валентинки. Эмили, уронив рюкзак в дверном проеме, убежала прочь: она неслась меж переулков Сан-Фиерро так быстро, как могла. Мысли перемешались, слезы то и дело подмывали тушь, которую девушка нанесла в, казалось бы, праздник. Очередной поворот, а потом еще один… Эмили не заметила, как стемнело. — Ночь. На почерневшей от сырости лавочке сидит девушка: она наблюдает за всем, что происходит этой ночью. Слабый свет из полуразбитого фонаря падает так, что освещает её лицо - лицо аккуратное и красивое - лицо, полное боли. По бледным щекам одна за одной стекают слезы, захватывая за собой размазанную под глазами тушь. Мокрые от недавно прошедшего дождя волосы тихо колышутся на слабом ветру, предвещающем в скором времени полноценный ливень. Эмили сидит так уже несколько часов, пустыми глазами вглядываясь в темную улицу восточной части Фиерро. Наверняка, ее ищут родители, испугавшись того, почему их дочь пропала в свой праздник; наверняка, девочка, из-за которой ее разом высмеяли в день рождения, теперь сожалеет о том, что не попыталась пообщаться с “гадким утенком” раньше; наверняка, в Англии сейчас так же тихо, как было всегда… — Развод. Раздел имущества. Эмили вместе с матерью переезжают в квартиру на Кингс, а Ирвин уезжает из страны, опозоренный, выгнанный из компании собственным отцом. Все прошло, но ничего не было забыто. Последние два года не были особенно выдающимися: Эмили наконец перешла в другую школу. Поначалу было даже непривычно, ведь отныне ее никто не унижал и не высмеивал. Со временем девушка научилась справляться с тем, что с ней даже иногда общаются, но не смогла привыкнуть к вниманию парней: они сделали девушке слишком много зла, которого она не сможет забыть. Духовные раны не зарастают новой кожей: они лишь теряются в воспоминаниях, заменяются на другие, еще более глубокие раны. Однако, Аделина и, в частности, валентинка заставили внутренний мир Эмили перевернуться. Подсознательно девушка начала тянуться к людям своего пола: она нашла несколько подруг, наконец-то смогла проводить обед в компании с кем-то, а так же наконец проявлять свои задатки женственности и половых гормонов. Но… Они проявлялись не так, как это было принято. Окруженная дома матерью, а в школе подругами, разбитая разводом из-за отца, на фоне многолетнего унижения со стороны противоположного пола в частности, девушка закрыла для себя попытки смириться с тем, что сделал противоположный пол. Также Эмили постаралась забыть и в итоге забыла Аделину, хоть та всячески пыталась до нее достучаться после перевода в другую школу - слишком больно девушке давалось даже думать о том, что случилось в день ее рождения. —